В.Шаламов - заключенный колымских лагерей. Лагеря Дальстроя в «Колымских рассказах. Лагерь смерти серпантинка Женские лагеря на колыме карта

Выставка «Колыма. Севвостлаг 1932-1956» работает в Магаданском областном краеведческом музее с 1992 года. «Колыма» у нас – больше, чем река. Спроси, куда впадает река Колыма – не каждый с ходу ответит. А про «Колыму» знают все: там лагеря. То ли были, то ли и сейчас есть. «Будь проклята ты, Колыма!» – это тоже всякий знает. После знаменитого мироновского «Нет-нет, уж лучше вы к нам» слово приобрело этакий юмористический оттенок. Будто бы «Колыма» – это не так страшно, что-то вроде детской страшилки, это как будто даже прикольно, особенно если там живут такие замечательные парни, как киношный гость с Колымы актёр Роман Филиппов.

Колыма – это Дальстрой, это тысячи тонн добытого золота и других металлов, это колоссальный геологический задел, на котором до сих пор живут горняки Северо-Востока, и это – лагеря, Севвостлаг НКВД, через который за четверть века прошло около 800 тысяч человек. Десятки тысяч из них погибли. Мрачная страница истории края и всей страны. В этой истории ещё очень много преувеличений и преуменьшений, неправды, чрезмерного пафоса и, наоборот, пренебрежительного отношения. Колыму ещё предстоит осмыслить. И такие выставки нужны. Вот только Магадан далековато. Так что приглашаю ознакомиться с частью экспозиции.

3. День рождения Севвостлага.

4. Первый директор Дальстроя Э. Берзин (третий слева в первом ряду) со стрелками военизированной охраны на борту парохода «Сахалин» следует к новому месту службы (январь 1932 г.).

6. Митинг по случаю разгрома правых и левых оппортунистов. Посёлок Нагаево, 1930-е.

8. Степан Гаранин, начальник Севвостлага с декабря 1937 по сентябрь 1938 года. С его именем связывают самую мрачную страницу в истории колымских лагерей – «гаранинщину». Вечно пьяный, с безумными глазами, Гаранин носился по приискам и лагпунктам и лично расстреливал людей. Во всяком случае, так это звучало до недавнего времени. Современные историки, однако, приходят к выводу, что сам Гаранин лично никого не приговаривал и не расстреливал, поскольку был лишь подчинённым тогдашнего начальника Дальстроя К. Павлова, на котором и лежит основная тяжесть вины. Так всё это или нет, неизвестно, но то, что период недолгого пребывания Гаранина на Колыме оказался самым страшным по жестокости и смертности даже по меркам страшного и смертного Севвостлага, это факт. В сентябре 1938 года Гаранин сам был арестован и осуждён на восемь лет ИТЛ, впоследствии срок продлили. В 1950 году умер в лагере.

9. Дальстроевский пилот Николай Снежков, один из многих невинно осуждённых.

10. Рабочий дневник и свидетельство о смерти Н. Снежкова. Причина смерти – воспаление лёгких – фиктивная, как тогда практиковали: расстрелянные умирали будто бы от инфарктов, сердечной недостаточности, пневмонии и прочих недугов.

11. Во́хра. Посёлок Мякит, 1930-е годы.

12. Заключённые на закладке фундамента магаданского Дома связи, Магадан, 1935 год.

13. Парад на магаданском стадионе в честь ВЧК – ОГПУ, 1930-е годы. Лозунги: "Будь готов к труду и обороне", "Да здравствует лучший друг физкультурников тов. Сталин!"

14. С. Королёв и Л. Термен – в числе бывших колымских заключённых.

15. Вышка (фрагмент) подлинная, вывезена с рудника «Днепровский».

17. В верхнем ряду первый директор Дальстроя Э. Берзин с женой Эльзой и с сыном Петром. Внизу – семьи магаданского учителя И. Варрена (слева) и первого начальника Сануправления Дальстроя Я. Пуллерица. Все трое были расстреляны.

Всё, что виновно, и всё, что невинно,
Всё в мерзлоту положили взаимно,
Всё перемолото – зло и добро.

18. После смерти мужа Эльза Берзина сама отбыла восемь лет лагерей, как член семьи врага народа, освободилась, была реабилитирована и даже получала от государства чекистскую пенсию.

19. Рисунок одного из заключённых. «Серпантинка» – лагерное подразделение Севвостлага в районе посёлка Ягодное, где во второй половине 1930-х годов проводились массовые расстрелы заключённых. По некоторым данным, в общей сложности здесь было убито около тридцати тысяч человек. Могил и надгробий не было: трупы в канавах засыпали землёй.

22. Предметы с уранового рудника Бутугычаг.

23. Неведомый Аф. (Афанасий?) Болтенков пометил свою тачку. Хорошая тачка – это норма, норма – это пайка, пайка – это жизнь.

24. Несколько полотен украинского художника Виктора Светличного, отбывавшего в 1935-1941 годах срок в Севвостлаге. Картины, написанные в 1937 году в лагерных условиях с нарушением правил грунтовки холста, остались в музее, были отреставрированы в 1992 году.

29. Остатки строений с Бутугычага.

30. Надпись на стене барака усиленного режима, находившегося на территории рудника Бутугычаг. Фото Расула Месягутова, корреспондента газеты «Территория».

33. Печально известная Александра Гридасова, жена начальника Дальстроя И. Никишова (1939-1948). Будучи моложе мужа на двадцать с лишним лет, приехала в Магадан в двадцатичетырёхлетнем возрасте и благодаря супругу быстро пошла на повышение. Имея неоконченное среднее образование, занимала различные высокие административные должности в Дальстрое и Севвостлаге, в том числе была начальником Магаданских лагерей Севвостлага. Фактически сделалась серым кардиналом Дальстроя при муже. О её пьяных оргиях и распутном поведении, мздоимстве и казнокрадстве, самодурстве и жестокости ходили самые чудовищные слухи. Были жалобы в Москву, но муж держался на месте крепко, и они вместе покинули Колыму с почётом и благодарностями за доблестный труд на благо Родины.

34. Помимо прочего, покровительствовала лагерным искусствам, за что от заместителя мужа награждалась грамотой.

35. Следственные бумаги Варлама Шаламова.

36. Анастасия Будько с дочерью, родившейся в колымских лагерях.

37. Звезда с кобальтового рудника «Каньон».

38. Остатки строений рудника «Каньон» (закрыт в начале 1950-х годов).

40. Посещение Колымы вице-президентом США Генри Уоллесом в 1944 году (третий слева). Первый слева начальник Дальстроя И. Никишов.

Уоллес ездил, чтобы убедиться в платёжеспособности русских, то есть в реальности колымского золота. На Колыме известны рассказы о том, как к приезду американца дальстроевцы поставили целый спектакль. На всём пути следования Уоллеса спилили караульные вышки, а измождённых зэка заменили самыми сытыми и румяными энкавэдэшниками, которые с бодрой песней шли на работу. С промывочного прибора, куда подвели гостя, золото не снимали несколько суток, и в нужный момент вывалили на всеобщее обозрение груду в пару десятков килограмм, да ещё с самородками. Уоллес остался доволен и даже написал о своей поездке восторженную книгу – о том, как свободные советские шахтёры заткнули за пояс золотоискателей Аляски.

41. Могильные колышки с Бутугычага. Имён не писали: ряд захоронения (буква) и номер могилы (цифра). Но здесь были хотя бы колышки, на «Серпантинке» не оставалось ничего.

42. Поэт и прозаик Анатолий Жигулин отбывал срок на Колыме, в том числе на Бутугычаге, о чём рассказывает в автобиографической повести «Чёрные камни».

43. «Роспись» на кастрюле с уранового рудника «Северный» на Чукотке.

44. Уникальное полотно – со слов музейщиков, коллективное творчество шести дальстроевских художников, чьи имена остались неизвестными. Название, предположительно, «Сталинский караван». Изображён ледокол «Красин», ведущий суда в бухту Нагаева. Время – около 1939-1940 гг.

Тэгов "Колыма" и "Магадан", увы, нет.

В конце 20-х годов на Колыме были открыты громадные залежи золота.
В ноябре 1931 было принято решение ЦК ВКПб о создании треста «Дальстрой» для ускоренной добычи золота. Начальником Дальстроя был назначен Берзин, бывший начальник дивизии Латышских стрелков. С 1921 года Берзин был сотрудником спецотдела ВЧК и ОГПУ. Берзин с помощниками прибыл в Магадан в начале 1932 года, на этом же пароходе прибыли первые политзаключённые. До декабря 1937, когда Берзин был снят со своего поста, под его руководством происходило интенсивное освоение Колымы. Бывшие колымские политзэки описывают этот период, как некий колымский рай. Все заключенные были расконвоированы, многие занимали ответственные посты. У многих заключённых заработки были такие, что они помогали семьям на воле. Были открыты многие десятки золотых приисков, добыча на которых быстро росла. В 1932 было добыто 500 кг. золота, то в 1937, добыча выросла до 30 тонн.
Но колымская вольница Сталину не понравилась. В декабре 1937 Берзин был отозван в Москву, арестован, обвинен в создании контрреволюционной организации и расстрелян. На его место был назначен тоже кадровый чекист Павлов, которому было поручено навести на Колыме «порядок». Расконвоирование было отменено, все заключённые были помещены в лагеря. Нормы выработки были значительно повышены, заработки резко упали. Приказом в июне 1938 года Павлов предписал задерживать заключенных на работах на золотых приисках до 16 часов. Лагерное питание был привязано к выполнению норм. Начался голод. Истощенные зэки нормы выполнить не могли, питание им еще больше урезали, начала резко расти смертность. На многих золотых приисках за год умирало до половины, а на некоторых до 70% заключённых.
В отчете о деятельности Дальстроя за 1938 год говорилось: «..из числа лагерников более 70% не выполняют нормы, около половины из этого числа выполняют нормы не более, чем на 30%». План добычи золота за 1938 был сорван.
Сталин позвонил Павлову и спросил, почему не выполнен план. Очень большая смертность - сказал Павлов. «А разве плохо, если подохнут враги народа? - спросил Сталин - не беспокойтесь, мы вам еще пришлем, сколько надо». Сталин сдержал обещание. За 1937, 1938 и 1939 годы на Колыму было этапировано от семисот до восьмисот тысяч заключённых. Почти все они погибли в золотых забоях Колымы.

С приходом Павлова началась репрессивная кампания, продолжавшаяся около года, в ходе которой были расстреляны десятки тысяч заключённых. В конце 1937 года на Колыму прибыла так называемая «московская бригада» из четырех чекистов. Руководил ею Павлов. «Московская бригада» создала дело о подпольной
троцкистской организации, которую возглавлял Берзин. Были арестованы сотни вольных и заключенных, руководивших работами на Колыме. Их судила «тройка», в которую входили Павлов, начальник управления НКВД по Дальстрою Сперанский и глава «Московской бригады» Кононович. Было рассмотрено 10,000 дел.
В подавляющем большинстве выносились смертные приговоры, которые приводились в исполнение в тюрьме НКВД Магадане.
Одновременно началось создание дел о подпольных контрреволюционных организациях в лагерях. Святослав Тимченко, корреспондент «Независимой газеты», провел несколько лет на Колыме, собирая материалы о лагерях. Бывший оперуполномоченный НКВД рассказал Тимченко, как создавались дела на лагпунктах. В лагерь приезжал выездной трибунал. Два-три офицера НКВД запирались в кабинете
оперуполномоченного (по лагерному «кума»), где хранилась картотека заключенных. Они проводили там двое-трое суток, отбирая кандидатов на расстрел. Прежде всего отбирали тех, кто был обвинен в троцкизме. Затем тех, в чьих формулярах были записи «кума», сделанные по доносам стукачей, о том, например, что этот заключенный вел антисоветские разговоры. Включали в список и тех, кто систематически выполнял нормы меньше, чем на 30%.
Отобрав кандидатов, трибунал выносил им смертные приговоры. Списки передавались лагерной администрации. Надзиратели уводили отобранных и запирали их в специальном бараке. Ночью их выводили в ближайший распадок и, поставив возле заранее вырытых траншей, расстреливали из винтовок или пулеметов. Утром на разводе зачитывался приговор, вынесенный участникам подпольной контрреволюционной организации, действовавшей на территории лагеря, которая разоблачена, арестована и приговорена к расстрелу. Зачитывались списки приговоренных и сообщалось, что приговор приведен в исполнение.
Бывший зэк Александр Чернов, рассказал Тимченко, как он стал случайным свидетелем расстрела примерно 70 заключенных рядом с лагпунктом «Нижний Штурмовой» в долине ручья Свистопляс. Колонну зэков завели в узкий каньон и пулеметчики, расположившиеся на склоне сопки, начали их расстреливать. Когда пулеметные очереди окончились, конвоиры, приведшие колонну, начали добивать раненых, сбрасывая их в отработанные
шурфы. Чернов говорил, что вода в ручье стала красной от крови.
Руководил расстрельной кампанией полковник Гаранин, начальник Севвостлага.
Так тогда назывались колымские лагеря. Гаранин, по многочисленным рассказам тех, кто его видел, был тем, кого лагерники называют «произволистом». Он сам расстреливал заключенных - за невыполнение норм, за просьбу перевести на работу по специальности, за то, что плохо стоишь в строю или не слишком энергично катишь тачку. Он был всегда пьян, и когда он приезжал с инспекцией на лагпункт, вся зона дрожала от страха, так как, придравшись, он мог застрелить на глазах у всех и простого зэка, и бригадира, и даже отдать приказ о немедленном аресте начальника лагеря за невыполнение плана. Гаранин подписывал приказы о расстрелах, выносившиеся трибуналами, и был, таким образом, ответственен за уничтожение десятков тысяч колымских заключенных.
Основная масса расстрелов происходила в специально созданном для этого лагере уничтожения, который был назван «Серпантинкой», так как дорога к нему вилась спиралью по сопкам. Сохранилось два свидетельства тех, кто был привезен на Серпантинку и чудом выжил. Одним из них был Михаил Выгон. Он рассказал Тимченко что он увидел в этом лагере.
Барак, в который он попал, был переполнен. Люди лежали под нарами, сидели на них, стояли в проходе. Когда кто-то умирал, то тело продолжало стоять среди живых, поскольку ему некуда было упасть. Покойников забирали утром, когда в бараке устраивали "проветривание". Зэков выводили сначала в дощатый загон, где можно было справить нужду, потом в другой загон, где каждому прямо из полевой кухни выдавалось по миске баланды (это был дневной рацион). После этого начинался обычный день: кого-то вызывали на короткий допрос, других партиями по 10-15 человек уводили на расстрел. Сквозь щели в бараке был виден задний дворик, в который вводили очередную группу приговоренных. Слышались выстрелы. В этот момент добавляли обороты двум тракторным двигателям, которые начинали реветь, заглушая выстрелы.
Михаилу Выгону страшно повезло. На следующий день после того, как он попал на Серпантинку, расстрелы прекратились. Через несколько дней по лагерю прошел слух, что полковник Гаранин арестован. А вскоре стало известно, что арестован и нарком внутренних дел Ежов, по приказу которого проводилась расстрельная кампания в лагерях.
Сохранился и более подробный рассказ заключенного Ильи Таратина, который пробыл на Серпантинке несколько дней в ожидании расстрела и также дожил до того дня, когда был арестован Гаранин.
Его воспоминания опубликованы в одном из выпусков Магаданского краеведческого музея в 1992 году.
Вот, что рассказал Таратин: «В бараке, куда нас привели, находилось человек сто. И нас, еще сорок человек, закрыли сюда тоже. Меня поразила мертвая тишина. Люди лежали на нарах в какой-то странной задумчивости.
Причина вскоре выяснилась: из этой камеры не было возврата, из нее брали людей только на расстрел. На парах лежали живые трупы. Где-то далеко послышался шум трактора. Заключенные соскочили с нар и прильнули к щелям в стенах. Стал смотреть в щель и я, сдерживая дыхание. Вижу, как с горы спустился гусеничный трактор с санями, на которых стоял большой короб. Подъехал к бараку. Казалось, ничего страшного для нас нет. Но заключенные молча и неотрывно продолжали смотреть во двор тюрьмы. Наступила ночь. Тюрьма ярко осветилась прожекторами. Из палатки вышли пятеро и идут к нашей камере. Трое в форме, в красных фуражках, с автоматами, двое — в гражданской одежде. Во рту у меня сразу пересохло, ноги стали ватными, нет сил ни двигаться, ни говорить.
Со скрежетом открылась металлическая дверь. Входят и вызывают пять человек. Все вызванные молча и медленно идут к выходу, идут навстречу смерти. Я смотрю в щель, вижу: заключенных завели в палатку, затем оттуда по одному стали вводить в кабинет начальника, рядом с палаткой. Человек только переступит порог, как раздается глухой выстрел. Стреляют, видимо, неожиданно, в затылок.
Через минуту палачи возвращаются обратно в палатку, берут второго, третьего, четвертого, пятого. Староста нам рассказал, что в палатке надевают наручники, в рот заталкивают кляп, чтобы человек не мог кричать, потом зачитывают приговор — решение колымской «тройки» НКВД — и ведут в кабинет начальника, специально
приспособленный для исполнения приговора.
Вскоре металлическая дверь барака снова заскрежетала. Вызвали еще пятерых. Тех, кто не могли идти, до палатки волокли по земле. В ту жуткую ночь попрощались с жизнью семьдесят человек.
Опять заработал трактор, послышался лязг гусениц. Я снова припал к щели. Видел, как трактор поднимается все выше и выше на освещенную утренней зарей гору, увозя в своем страшном коробе трупы расстрелянных.
Куда их теперь? — ни к кому не обращаясь, спросил я. — На склоне ущелья есть большая яма,— глухо ответил кто-то. — В нее и сваливают.
Ночь. Трактор опять у тюрьмы. Работает мотор. Вижу, как идут к нашей камере.
Вызывают пять человек и уводят. Сначала — в палатку, а потом — в кабинет начальника.
Точно так же, как и в прошлую ночь. Увели тридцать человек.
Вдруг среди ночи открылись тюремные ворота. В освещенный прожекторами двор заехали два грузовика с заключенными. Под охраной надзирателей их быстро разгрузили и заставили лечь на землю. Начальник посмотрел на вышку, поднял руку. С вышки на них направили пулеметы. Стали поднимать по пять человек и уводить в палатку. К утру расстреляли всех.
Монотонно работает мотор трактора. Скоро придут за очередными жертвами...
К воротам тюрьмы подкатила черная легковая машина. Из палатки выскочил начальник тюрьмы, за ним еще кто-то. Оба направились к воротам. Через пару минут во двор тюрьмы вошли двое мужчин и женщина. Один мужчина в форме НКВД, другой в штатской одежде. Пробыв у начальника тюрьмы с полчаса, они уехали.
Всю ночь мы не спали, смотрели в щели. Но за нами никто не приходил.
Не пришли и на четвертую, и на пятую ночь. Больше не расстреливали. Произошла какая-то перемена. Но, какая, об этом никто не знал.
Через несколько дней меня с группой заключенных привели в пересыльный пункт. Здесь мы услышали потрясающую новость: из Москвы приезжал член правительства с заданием арестовать начальника УСВИТЛа Гаранина, который руководил расстрелами на Колыме. Гаранин арестован, увезен в Магадан. Убрали и наркома НКВД Ежова. Так вот почему прекратились расстрелы!»
В мае 1945 года лагерь на Серпантинке был уничтожен. Бараки взорваны, а затем бульдозерами все сравняли с землей. А в июне 1991 года, стараниями бывших заключенных, на территории уничтоженной Серпантинки был поставлен памятник.
Те, кто изучали историю колымских лагерей, сходятся на том, что на Серпантинке было уничтожено 30-35 тысяч заключённых. В Магадане 10-15 тысяч. Еще от 20 до 30 тысяч было расстреляно на примерно трёхстах колымских лагпунктах.
Таким образом, в ходе расстрелов, получивших название «Гаранинских», продолжавшихся год, в Колымских лагерях было уничтожено от 60 до 80 тысяч заключенных.

В начале февраля 1932 года в бухту Нагаева прибыло руководство Дальстроя во главе с Эдуардом Берзиным, а в июне-июле пароходы в массовом порядке стали доставлять заключенных.

В начале июля 32-го рядом с речкой Магаданкой (на месте нынешней улицы Пролетарской) появился "ситцевый городок" и впоследствии стал прообразом строящегося города. В 60-ти палатках расположились тогда добровольцы… Но именно в это время Берзин, создав основу Дальстроя, отправился в Москву со своим планом колонизации Колымы и строительства Магадана.
По его распоряжению в районе Дукчи появились первые лагерные пункты. Они-то и стали началом УСВИТЛа - Управления Северо-Восточных исправительно-трудовых лагерей.



В блогтуре на руднике "Днепровском". Фото Дмитрия dimabalakirev Балакирева

На этот раз я не стану говорить о причинах создания в СССР ГУЛАГа и количестве заключенных, погибших на Колыме. Скажу только, что имя им - легион. И, чтобы представить, по какой земле мы ходим, предлагаю читателям отправиться в путешествие по… лагерным местам. В описание не вошли Чукотка и Усть-Нера, приводятся данные по наиболее крупным лагерям.

Берлаг
Организован 28.02.48, закрыт 25.06.54 - все лагерные подразделения переданы УСВИТЛу.
Административный центр - Пестрая Дресва в заливе Шелихова, название - "Береговой лагерь".

Производство: подземные и поверхностные работы на предприятиях горнопромышленных управлений, в том числе обслуживание Янского ГПУ; горнорудных комбинатов с одноименными рудниками и обогатительными фабриками при них (им. Белова, "Бутугычаг", "Хениканджа", № 2 Тенькинского ГПУ, им. Лазо, "Аляскитовый" Индигирского ГПУ), Омсукчанского горнорудного комбината с рудником "Галимый" и обогатительной ф-кой, Утинского золоторудного комбината с приисками "Холодный", "Кварцевый" и участком "Петрович"; кобальтового комбината "Каньон", рудников и приисков с обогатительными фабриками ("Днепровский" и им. Чапаева, им. Матросова (в 1949-1950 г.г. - им. Берия), приисков: им. Горького и "Челбанья".
Заключенные Берлага обслуживали также объекты Первого управления Дальстроя в Магадане; строит. объекты Гостреста "Колымснаб", "Промжилстроя", управления местных стройматериалов, СМУ и управления связи, вели ремонтные, лесозаготовительные работы, строили жилье в Магадане.

Численность:
1948 - 20 758;
1949 - 15 3787;
1950 - 23 906;
1951 - 28 716;
1952 - 31 489;
1953 - 24 431;
1954 - 20 508.

Обогатительна фабрика имени Чапаева.

Заплаг
Организован 20.09.49, закрыт 30.12.56.
Административный центр - п. Сусуман.

Производство: работа на золоторудных приисках "Комсомолец", "Стахановец", "Фролыч", "Отпорный", "Скрытый", "Большевик", "Центральный", "Широкий", "Беличан" (б. "Куронах"), им. Чкалова, "Перспективный", "Ленковый", на оловянных рудниках "Курбеллях" и "Барыллыэллах", на обогатительной фабрике месторождения "Курбеллях", расширение рудников и обогатительных фабрик на месторождениях "Курбеллях" и "Барыллыэллах", добыча оловянной руды на приисках "Надежда", "Центральный" и "Отпорный", работа на золоторудных приисках им. Чкалова, "Контрандья", "Ударник", "Челбанья", с/х работы в совхозе "Сусуман", обслуживание Сусуманского рем. завода и автобазы, строит. и дорожно-строительные работы, лесозаготовки, строительство и обслуживание кирпичного завода в Сусумане.

Численность:
1951 - 16 585;
1952 - 14 471;
1953 - 9708.

ИТЛ "Промжилстрой"
Организован между 01.09.51 и 20.05.52, закрыт после 01.01.54. Реорганизован не ранее 20.05.52 - из ЛО в ИТЛ;

Производство: промышленное, жилищное и дорожное строительство, работа на лесозаводе, кирпичном заводе, каменном карьере.

Численность:
1952 - 31644.

Маглаг
Организован не позднее 01.02.51, закрыт 13.06.56.

Производство: сельскохозяйственные работы, дрово- и лесозаготовки, выработка кирпича, обслуживание городского хозяйства, промкомбината, пищекомбината, авторемонтные работы, обслуживание Магаданской железной дороги, Дома младенца. В 1951 г. в Магадане з/к работали на более чем 200-х объектах, в том числе на строительстве горкома партии, редакции газеты "Советская Колыма", Дома пионеров и т. д.

Численность:
1951 - 13 6042;
1952 - 9401;
1953 - 4756.

Севлаг
Организован 20.09.49, закрыт 16.04.57.
Административный центр - пос. Ягодный (ныне Ягодное).

Производство: работы на приисках "Бурхала", "Спокойный", "Штурмовой","Туманный", "Хатыннах", "Верхний Ат-Урях", "Дебин", "Верхний Дебин", "Тангара", "Горный", "Мякит".

Численность:
1951 - 15 802;
1952 - 11 683;
1953 - 9071;
1954 - 8430.

Поселок Мальдяк . Фото Евгения drs_radchenko

Севвостлаг
Организован 01.04.32, закрыт не ранее 20.09.49 и не позднее 20.05.52.
Административный центр - сначала, с 01.04.32 г., пос. Средникан (ныне Усть-Среднекан), затем - г. Магадан.
Самый большой и самый главный лагерь Колымы. Несколько раз реорганизовывался. В него "вливались" и уже перечисленные выше ИТЛ.

Производство: обслуживание работ треста "Дальстрой": разработка, поиски и разведка золоторудных месторождений на территории Ольско-Сеймчанского района, строительство Колымской трассы, добыча золота в бассейнах Колымы и Индигирки; разработка нескольких десятков приисков и рудников - "Штурмовой", "Пятилетка", "Ударник", "Мальдяк", "Чай-Урья", "Юбилейный", им. Тимошенко… Поисковые и разведочные работы в Колымо-Тенькинском, Кулинском, Суксуканском, Дерас-Юнегинском и Верхне-Оротуканском оловоносных р-нах (в том числе с попутной добычей на коренных месторождениях "Бутугычаг", "Кинжал", "Пасмурный" и на россыпных - "Бутугычаг" и "Таежный"). Продолжать можно до бесконечности. Вся Колыма и Чукотка находились во власти Севвостлага.
Кроме этого - строительство и обслуживание ряда тепловых электростанций (Аркагалинских, Магаданских, Певекской, Иультинской, Тенькинской, Хандыгской и др.), строительство гидроэлектростанции на озере Джека Лондона, автодороги на Теньку. узкоколейной ж.д. Магадан-Палатка, работа во ВНИИ-1 МВД, строительство аэродромов, судостроительных и судоремонтных заводов на Колыме и в бух. Нагаева, жилищное и коммунально-бытовое стр-во в Магадане…

Численность:
1932 - 11 100;
1934 - 29 659;
1938 - 90 741;
1939 - 138170;
1940 - 190 309;
1945 - 87 3358;
1948 - 106 893;
1950 - 131 773;
1951 - 157 001;
1952 -170 557.

Теньлаг
Организован 20.09.49, закрыт 29.06.56. Административный центр - пос. Усть-Омчуг.

Производство: работа на приисках "Гвардеец", им. Гастелло, им. Ворошилова, геологосъемочные и геологоразведочные работы (в том числе подземные) Арманского, Бутугычагского, Хениканджинского, Кандычанского, Урчанского и Порожистого месторождений, геологоразведочные работы на Инском и Маралинском месторождениях, добыча золота на приисках "Лесной" и "Золотой", работа на руднике и обогатительной фабрике "Урчан", горнодобывающие работы на приисках "Дусканья", "Пионер", им. Буденного, "Ветренный", "Бодрый", им. Тимошенко, руднике "Хениканджа", лесоразработки.

Численность:
1951 - 17990;
1952 - 15517;
1953 - 8863.

Юзлаг
Организован 20.09.49, закрыт между 01.01.54 и 17.03.55. Реорганизован:между 22.05.51 и 20.05.52 – из ЛО в ИТЛ3. Административный центр - пос. Нижний Сеймчан.

Производство: работа на прииске им. 3-й Пятилетки, добыча олова на руднике "Верхне-Сеймчанский", расширение обогатительной ф-ки на руднике "Днепровский", добыча золота на прииске "Ороек", разведка на месторождениях им. Лазо, им. Чапаева, им. 3-й Пятилетки, "Суксукан", "Днепровское", в том числе подземные горные работы, строительство Днепровской ЦЭС, ЛЭП Днепровский-Хета, автодороги от 286-го км Колымской трассы до Днепровского комбината, добыча олова на руднике "Суксукан", лесозаготовки, сенозаготовки, обслуживание автотракторного парка.

Численность:
1951 - 5238;
1953 - 2247.

Омсукчанлаг
Организован не позднее 01.02.51, закрыт 13.06.56. Реорганизован между 22.05.51 и 20.05.52 - из ЛО в ИТЛ. Административный центр - п. Омсукчан.

Производство: работа на рудниках "Верхний Сеймчан", "Хатарен", "Галимый", строительство автодорог Герба-Омсукчан, Пестрая Дресва-Омсукчан, ЛЭП Омсукчан-Останцовый, обогатительных фабрик № 7, 14, 14-бис, добыча олова и строительство обогатительной ф-ки на руднике "Останцовый", ЛЭП Галимый-Останцовый, работа на угольной шахте.

Численность:
1951 - 8181;
1953 - 4571.

Подготовил Анатолий Смирнов.
По материалам Мюнхенского института по изучению истории и культуры СССР,
приказам и распоряжениям ОГПУ, НКВД, МВД, исследованиям С. Сигачева,
материалам Гос. архива РФ, ГИЦ МВД, ИЦ УВД Магаданской области.

Колыма – особый остров ГУЛАГа

Все, что ты, читатель, прочтешь в этой вступительной статье о Колыме - правда. Жестокая и горькая правда. И не сетуй на меня, если я приведу некоторые факты, не домыслы и легенды, а именно факты, об этой многострадальной земле и ее обитателях, которые покажутся тебе нереальными, так как под словом ГУЛАГ сегодня подразумевается все негативное. И, по логике вещей, вроде бы не должно быть того, о чем я расскажу ниже. Тем не менее...

Колыма была особым островом в системе существовавшего в Советском Союзе в 30-50-е годы ГУЛАГа. Этот «остров» занимал к середине 1941 года 10-ю часть, а в 1951 г. – 7-ю часть территории СССР (соответственно, 2,3 и 3 миллиона квадратных километров). А находился он на северо-востоке страны, включая в себя территорию нынешней Магаданской области, Чукотку, северо-восточную часть Якутии, часть Хабаровского и Приморского краев. До начала 30-х годов большая часть территории этого региона была не обжитой и не исследованной. Да и в последующие годы многие высокогорные и таежные участки оставались белым пятном на карте страны. И даже сегодня существуют места, куда еще не ступала нога человека…

К великому сожалению и сегодня большинство россиян, не говоря уже об иностранцах, не многое знают о прошлом Колымы. Поэтому, видимо, в большинстве своем, как отечественные, так и зарубежные журналисты СМИ публикуют в периодических изданиях множество неправдоподобных, выдуманных или услышанных из третьих, а то и четвертых уст небылиц. И главной из них является количество заключенных, прошедших через лагеря Колымы. Авторы публикаций называют цифры от 2,5 до 5, а то и больше миллионов человек, из которых, якобы, было расстреляно и умерло в лагерях до миллиона человек. Все эти цифры недостоверны. Однако они воспринимаются многими как истинная правда.

Более того, большинство пишущих на лагерную тему, а также чиновников Российской государственной власти, выступающих на страницах газет и с экранов телевизоров, утверждают, что в СССР велось целенаправленное уничтожение народа в лагерях. С этими доводами я не совсем согласен хотя бы потому, что «целенаправленно» можно уничтожить человека (преступника) на месте, не везти его за 10 тысяч километров на Колыму, чтобы расстрелять. В данном материале будут правдивые архивные сведения о лагерной Колыме, обнаруженные в Государственном архиве Магаданской области, Центре хранения современной документации Магаданской области, некоторых других архивных источниках магаданским историком Александром Григорьевичем Козловым (к сожалению, покойным). Его книга, «Дальстрой и Севвостлаг ОГПУ-НКВД СССР в цифрах и документах. Часть 1. (1931-1941)», написанная вместе с коллегой по работе И.Д. Бацаевым, и изданная тиражом всего в 200 экземпляров в Северо-Восточном комплексном научно-исследовательском институте в Магадане, проливает истину на суровую и трагическую действительность прошлого Колымы. Увы, многим книга из-за малого тиража просто недоступна. Я постарался выбрать из этого 380 страничного труда, на мой взгляд, главное, что и послужит опровержением всех мифов о Колыме, доселе выходивших в российских и зарубежных СМИ. И, конечно же, назову более или менее реальные цифры, как численности заключенных колымских лагерей, так и умерших и расстрелянных на Колыме в период с 1932 по 1956 годы.

Следует пояснить, что всю территорию к западу и югу от Магаданской области колымчане называют «материком». Так «большую землю» называли первые заключенные, ибо Колыма в те годы была действительно подобна острову, куда можно было добраться только морем. Никакой другой транспортной связи с «материком» в 30-50-е годы прошлого века не было…

На протяжении многих лет территория, называвшаяся емким словом Дальстрой, представляла собой как бы государство в государстве, ибо по уровню властных полномочий Дальстрой находился вне даже формального подчинения и контроля со стороны органов власти граничивших с ним Дальневосточного края и Якутской АССР. Все решения о его деятельности принимались на уровне ЦК ВКП(б), Совета Народных Комиссаров, Совета Труда и Обороны, Наркомата внутренних дел и носили секретный характер.

Дальстрой формировался как огромный, жестко централизованный, индустриальный лагерь, основу рабочей силы которого составляли заключенные. Во главе этой структуры стоял директор Дальстроя, являвшийся уполномоченным партийных, исполнительных и репрессивных органов, который сосредотачивал всю полноту власти на Колыме.

В тресте существовали собственные судебные и карательные органы, он получил право на монопольное использование всех природных ресурсов, на взимание государственных налогов, сборов и т. д. Северо-Восточный ИТЛ (Севвостлаг), организованный приказом ОГПУ № 287с от 1 апреля 1932 года, в административном, хозяйственном и финансовом отношениях также подчинялся директору Дальстроя…

Жесткая централизация власти, сращивание партийного аппарата с репрессивно-карательными органами и передача ОГПУ-НКВД хозяйственных функций при тотальной идеологизации общества определяли формы и методы развития экономики страны в целом и Севера в частности.

Комиссия Политбюро ЦК ВКП(б) 15 мая 1929 г. подчеркивала, что «…мы имеем огромные затруднения в деле посылки рабочих на север. Сосредоточение там многих тысяч заключенных поможет нам продвинуть дело хозяйственной эксплуатации природных богатств севера...» и «…рядом мер как административного и хозяйственного содействия освобожденным мы можем побудить их оставаться на севере, тут же заселяя наши окраины...» (Журнал «Исторический архив». 1997 г. № 4. Стр. 145).

Решение о создании Дальстроя принималось Политбюро ЦК ВКП(б) на основе перспективных оценок, сделанных геологоразведочными и геолого-поисковыми экспедициями, работавшими на Колыме во второй половине 20-х – начале 30-х годов. «По данным геологических прогнозов, запасы золота в бассейнах рек Индигирки и Колымы занимали одно из первых мест в мире, составляя боле 20 процентов всех известных мировых запасов. Запасы олова - наибольшие в Союзе”… (ГАМО. Ф. р-23сс, оп. 1, д. 48, л. 24).

Принятые Политбюро ЦК ВКП(б) в первой половине 1929 г. изменения, касающиеся карательной политики и со­стояния мест заключения, разрешали формирование целой системы исправительно-трудовых лагерей, ставших основой ГУЛАГа, в ведомственном отношении подчинявшегося ОГПУ СССР. По положению, утвержденному Поста­новлением СНК СССР от 7 апреля 1930 г., в исправительно-трудовые лагеря теперь направлялись осужденные к лишению свободы на срок не менее трех лет.

Эти изменения способствовали более быстрой наполняемости ГУЛАГа и расширению сети его управлений на самые отдаленные, богатые природными ресурсами территории Советского Союза. Поэтому, когда по Постановлению ЦК ВКП(б) от 11 ноября 1931 г. и Постановлению Совета Труда и Обороны № 516 от 13 ноября 1931 г. был создан государственный трест по промышленному и дорожному строительству в районах Верхней Колымы - «Дальстрой», то с первых дней деятельности он приступил к использованию заключенных…

Первая группа заключенных для отправки на Колыму (в количестве не менее 100 чел.) была сформирована во Владивостоке в конце 1931 г. А 4 февраля 1932 г. они прибыли в бухту Нагаева на пароходе «Сахалин» вместе с другими вольнонаемными работниками гостреста и стрелками военизированной охраны.

Заключенных рассредоточили, в основном, как обслугу по учреждениям и предприятиям Дальстроя на должности сторожей, дворников, конюхов и т. п. В числе первых, прибывших на Колыму заключенных, было около десяти специалистов и практиков горнодобывающей промышленности, осужденных по политическим мотивам, которых в течение весны 1932 г. почти всех этапировали на небольшие прииски «Среднекан» и «Утинку», находившиеся в глухой тайге в 500-600 километрах от бухты Нагаева.

Оставшиеся заключенные обустраивались на берегу бухты, возводили жилища в строящемся Магадане, куда ожидалось более массовое прибытие заключенных. Охраняла, если можно так сказать, этот контингент военизированная охрана в количестве 10 стрелков…

С открытием навигации 1932 г. на Колыму стали прибывать новые этапы заключенных. Этапировались они из специально организованного Владивостокского пересыльного пункта, а для перевозки использовались суда Дальневосточного морского торгового флота.

В общей сложности в 1932 г. на Колыму было завезено более 9 000 заключенных, называемых в отчетных документах «организованной рабочей группой», «орграбсилой», «рабсилой». Непосредственным исполнением занятости заключенных занимался сектор труда и рационализации Дальстроя. Через секцию кадров этого сектора оформлялись все заявки на используемую рабочую силу. Заключенные, распределенные по заявкам на строительство какого-либо объекта, в первую очередь обязывались беспрекословно выполнять распоряжения ответ­ственного за него прораба. Начальник командировки при этом должен был ему активно содействовать. Подобное положение являлось характерным для периода лета-осени 1932 г. и, по мнению руководства Дальстроя, соответствовало осуществлению принципа единоначалия и хозяйственно целесообразного использования рабсилы.

По роду занятий все работающие заключенные были расконвоированными, т. е. неохраняемыми, и проживали в подавляющем большинстве вне лагерных командировок. Такое положение диктовалось не только малочисленностью военизированной охраны, но и тем, что большинство заключенных были осуждены за бытовые преступления на небольшие сроки и даже назывались «социально близкими», ибо являлись выходцами из рабочей и крестьянской среды. Поэтому их разрешалось даже зачислять стрелками военизированной охраны, они также становились сотрудниками оперативно-следственных органов Севвостлага.

На положении расконвоированных находилась и «квалифицированная рабочая сила», то есть специалисты своего дела, осужденные по 58-й статье и считавшиеся «политическими». «Политические» служили и работали во всех подразделениях Дальстроя и Севвостлага. Нередко они занимали довольно ответственные, ключевые должности, требующие определенных знаний и опыта. Так, в конце 1932 г. репрессированный Ц.М. Крон заведовал планово-финансовой секцией планово-финансового сектора Дальстроя, Е.М. Раппопорт был заместителем начальника сектора снабжения Дальстроя, а Ф.Д. Михеев – главным врачом Центральной больницы по обслуживанию заключенных.

Для заключенных специалистов Севвостлага и обслуживающего персонала была установлена такая же заработная плата, как и для вольнонаемных дальстроевцев. Например, оклад горного инженера равнялся 650 руб., техника-топографа – 400, техника-строителя - 600, бухгалтера – 600, делопроизводителя – 400, счетовода – 350, конторщика – 250, сторожа, истопника, курьера – 145-150 руб. Но из зарплаты заключенного высчитывали расходы «за содержание в лагере», что выражалось не всегда в постоянной сумме.

Выработка норм регламентировалась устанавливаемым на летний и зимний периоды 8-10-часовым рабочим днем. Подобный распорядок касался всех заключенных, независимо от их срока и статьи. Предполагались также выходные дни, но их обычно переносили или вообще не давали, мотивируя сложившимися обстоятельствами.

В зависимости от выполнения плана устанавливалась норма питания заключенных. В 1932 г. на территории деятельности Дальстроя были введены 4 нормы: для ударников - 1200 граммов хлеба, производственная – 1000 г, основная – 800 г, штрафная – 400 граммов. Нормы продуктов питания для заключенных зависели от стабильности снабжения и, как правило, нарушались лагерной администрацией и лагобслугой, состоящей из осужденных за бытовые и уголовные преступления.

Установленный в период организации Севвостлага режим содержания заключенных характеризуется как сравнительно «мягкий», «щадящий». Этому способствовали суровые климатические условия Колымы, ее неосвоенность, отдаленность от центральных районов страны, что, как считалось, должно исключать возможность побегов. Поэтому четко обозначенных и обустроенных зон с колючей проволокой, вышками, охраной с собаками тогда еще не было.

В целях интенсификации и стимулирования труда заключенных была также установлена целая система зачетов, по которой сокращались сроки заключения в Севвостлаге и производилось досрочное освобождение. Решение о досрочном освобождении принимала Центральная аттестационная комиссия Управления Севвостлага.

Начавшая выходить с 22 января 1933 г. газета «Верный путь» - орган Управления Севвостлага, в своем первом номере объявила о колонизации заключенных, призванной служить их «перековке», «перевоспитанию» и освоению Колымы. В связи с этим право колонизации предоставлялось всем заключенным, пробывшим в лагерях не менее года, а особо отличившимся - 6 месяцев.

Вышедшие на колонизацию должны были работать на предприятиях Дальстроя в качестве вольнонаемных, получать полностью плату по роду выполняемых работ. Им давалось право переселить к себе семьи с оплатой проезда за счет Дальстроя, а также выдавалась безвозвратная ссуда на обзаведение необходимым имуществом. Все члены семьи колонистов имели возможность первоочередного получения работ, а дети - обучения в школе. Проходившая затем колонизация привела к формированию поселков колонистов, первые из которых были организованы на Охотском побережье.

В отличие от «среднеобщепроизводственных норм лагерника» 1932 г. месячные нормы в 1933 г. утверждались в размере: 24 кг хлеба, 2,7 кг крупы, 6,5 кг рыбы, 1,3 кг мяса, 800 г сахара, 200 г растительного масла, 800 г сухих овощей, 300 г фруктов, не менее одной банки мясных консервов. Вольнонаемные дальстроевцы должны были получать 24 кг хлеба, 2 кг крупы, 7 кг рыбы, 1,4 кг мяса, 1,3 кг сахара, 1,1 кг растительного масла, 600 г сухих овощей, 900 г фруктов, не менее четырех банок консервов и 400 г макарон.

Согласно отчету Дальстроя за 1932 г., вся золотодобыча производилась исключительно мускульным трудом вольных старателей. В 1933 г. труд заключенных незначительно использовался на золотодобычи. Более широкое применение их было еще впереди…

В 1932 г. на пяти приисках, существовавших в Дальстрое, было добыто всего 500 кг золота.

В 1933 г. золотодобыча немного увеличилась, но всего лишь до 800 кг.

К концу 1933 г. в Нагаево-Магаданском строительном районе было 99 ударных бригад заключенных, куда входили 2 288 рабочих и ИТР, а также 454 «соцсоревнующихся» из орграбсилы, не состоящих в каких-либо бригадах. Общая заработная плата заключенных держалась почти весь год на уровне 6 руб. 79 коп. в день и поднималась в апреле до 8 руб. 53 коп., в марте - до 9 руб. 21 коп. Среднемесячный же заработок «орграбсилы» из ИТР составлял 475-650 руб., вольнонаемных - 711-886 руб.

В общей сложности к концу 1933 г. в Севвостлаге насчитывалось 27 390 заключенных, а в Дальстрое – 2 989 вольнонаемных работников. Общий завоз лагерников в течение года составил 21 724 чел. Одновременно из Севвостлага выбыл 3 401 заключенный, переведен в другие лагеря - 301. Из всех освобожденных лагерников третья часть (1 015 чел.) осталась на работе в качестве вольнонаемных Дальстроя.

В Дальстрое хронически не хватало квалифицированных кадров, поэтому в подразделениях постоянно создавались трех-пятимесячные курсы по подготовке шоферов, дорожных десятников, прорабов, коллекторов, топографов, горных смотрителей, счетоводов, бухгалтеров, электромонтеров и т. д. Курсанты-заключенные учились с отрывом от производства, им выплачивалась стипендия в размере 50-100 руб. в месяц. Кроме того, в лагерных подразделениях работали школы ликбеза и школы малограмотных, в которых обучались заключенные…

В вещевое довольствие заключенных входили: белье нательное – две смены, сапоги или ботинки – одна пара, гимнастерка или телогрейка (по сезону), шапка или фуражка, пальто или бушлат, брюки летние или ватные, портянки летние или зимние - по одному комплекту.

28 июля 1934 г. была утверждена «Инструкцию о служебных командировках и перемещениях работников гостреста «Дальстрой». В инструкции указывалось, что командированными могут являться не только вольнонаемные работники, но и работники из состава заключенных, командировки которых подлежали обязательному оформлению через учетно-распределительный отдел (УРО) Севвостлага. При командировках на территории Дальстроя заключенным выдавались суточные (согласно занимаемым должностям) в размере от 3 до 5 руб. в сутки, а при командировках за пределы Дальстроя – в размере от 6 до 10 руб.

Продолжительность рабочего дня во многом зависела от климатических условий. Для работающих на открытом воздухе, то есть на горных работах, лесозаготовках, дорожном строительстве, рабочий день с декабря 1933 г. по февраль 1934 г. составлял 8 часов без перерыва на обед – с 8 час. до 16 час. (с обеспечением заключенных горячим завтраком до начала работ). С февраля 1934 г. предписывалось производить все виды работ с 8 час. до 17 час., исключая перерыв на обед. Поездка Э.П. Берзина на строительство Колымской трассы привела к изменению сложившегося графика. С 16 марта 1934 г. на всех открытых работах в Дальстрое вводился 10-часовой рабочий день, который сохранялся весь летне-осенний период и с ноября сокращался до 8 часов, с декабря – до 7 часов…

В 1934 г. четырехтысячный контингент заключенных, вместе с тысячей вольнонаемных дальстроевцев, работавших в горной промышленности, добыл 5,5 т химически чистого золота.

К концу 1935 г. в лагерях Колымы содержалось более 44 600 человек…

В числе этапированных на Колыму оказалась и группа ленинградских чекистов, осужденных «за халатность» по делу об убийстве С.М. Кирова. После нескольких перемещений по службе и указанию сверху они были назначены на довольно высокие должности. Так, бывший начальник Ленинградского УНКВД Филипп Демьянович Медведь возглавил образованное 5 сентября 1935 г. Южное горнопромышленное управление Дальстроя, его бывший заместитель – Иван Васильевич Запорожец был назначен начальником Управления дорожного строительства. Еще девять осужденных чекистов, были назначены также на руководящие должности в горнодобывающей промышленности, в лагерных подразделениях и НКВД по Дальстрою…

Перевозимые на пароходах заключенные часто попадали в недостаточно подготовленные и оборудованные трюмы, страдали от духоты, холода, недостатка пищи и воды, отсутствия медицинской помощи. Были случаи, когда их доставляли в б. Нагаева совершенно больными, инвалидами, а некоторые погибали в пути. При пополнении лагкомандировок и содержании заключенных на приисках нередко наблюдались факты бездушного отношения и голого администрирования со стороны лагерной администрации и стрелков ВОХР.

В августе 1935 г. во время этапирования на дорожные командировки у заключенных некоторых этапов были отмечены отсутствие обуви, палаток, медикаментов, горячей пищи, недостаток хлеба. Во время остановок, в течение нескольких дней, им выдавалась только мука, из которой приходилось выпекать лепешки, используя обыкновенные лопаты и котелки. Это привело к тому, что среди этапируемых появилось много больных цингой и дизентерией. («Дальстрой и Севвостлаг ОГПУ-НКВД СССР в цифрах и документах. Часть 1. 1931-1941 гг.». Стр. 218. И.Д. Бацаев, А.Г. Козлов. Магадан. СВКНИИ. 2002 г.).

В сентябре 1935 г. очень острое положение с продовольствием сложилось на приисках «Партизан», им. Водопьянова (где работало 1,5 тыс. чел.) и «Штурмовой» Северного горнопромышленного управления Дальстроя. Здесь, в буквальном смысле слова, сидели только на одной муке, испытывая нужду во всем необходимом. Да и то, что имелось в наличии, разворовывалось уголовниками, бытовиками, не доходило до основной массы заключенных. («Дальстрой и Севвостлаг ОГПУ-НКВД СССР в цифрах и документах. Часть 1. 1931-1941 гг.» Стр. 215. И. Д. Бацаев, А.. Г. Козлов. Магадан. СВКНИИ. 2002 г.).

Систематическое недоедание, антисанитарные условия содержания и удлиненный рабочий день, когда, например, работающие на прииске им. Водопьянова могли утолять жажду только случайной водой, привели к тому, что здесь в первой половине октября 1935 г. началась вспышка брюшного тифа. В результате переболели и выжили 72 чел., а 17 умерли. Среди них были как вольнонаемные, так и заключенные. («Дальстрой и Севвостлаг ОГПУ-НКВД СССР в цифрах и документах. Часть 1. 1931-1941 гг.» Стр. 215. И.Д. Бацаев, А.Г. Козлов. Магадан. СВКНИИ. 2002 г.).

Выступая на Второй межрайонной партийной конференции Дальстроя в январе 1936 г., Э.П. Берзин вполне определенно сказал: «Решили: кто работает, тот и ест... Норм питания будет четыре: штрафная, для тех, кто вырабатывает до 90%, с 90 до 100% - производственная, дальше – ударная и стахановская нормы, и ни один человек на производстве не должен иначе питаться. Что выработано, то и получай... Сейчас разрабатываем новую шкалу зачетов рабочих дней. Самый большой зачет... будет у рабочих, которые работают на нарезке в разрезе. Если рабочий выполняет 200% нормы, он будет единственный человек, который получит полный зачет - 135 дней за квартал. На других работах такого зачета не получат. Даже на дороге не получат 135 дней, и может и порядка 120 дней…» (ЦХСД МО. Ф. 1, оп. 2, д. 69, л. 55-56).

28 января 1936 г., в день закрытия Второй межрайонной партийной конференции Дальстроя, в Магадане открылось Первое вселагерное совещание стахановцев Колымы, проходившее три дня. Было отмечено, что количество лучших производственников-заключенных, систематически выполняющих нормы на 150-200%, составляет свыше 1300 чел. За весь 1935 г. заключенные Севвостлага внесли 424 предложения рационализаторского и изобретательского характера, из которых было внедрено не менее одной трети. («Дальстрой и Севвостлаг ОГПУ-НКВД СССР в цифрах и документах. Часть 1. 1931-1941 гг.» Стр. 218. И.Д. Бацаев, А.Г. Козлов. Магадан. СВКНИИ. 2002 г.).

При отсутствии нормальной механизации, когда основными орудиями труда являлись кирка, лопата, лом, тачка, усовершенствования заключенных, повышающие производительность труда, были не только крайне необходимы, но и очень просты…

К концу 1936 г. количество заключенных Севвостлага увеличилось до 62 703, а количество вольнонаемных Дальстроя – до 10 447. В то же время в течение года число вольнонаемных работников Дальстроя возросло за счет освободившихся из лагерей заключенных на 2 397 чел., и теперь их общее количество составляло 4 072 чел., т. е. 43,3% от всех вольнонаемных. Кроме того, к концу 1936 г. в Дальстрое насчитывалось 1 047 колонистов. Большинство из них проживало в колонпоселках Охотского побережья: Веселая, Темп и Ударник и продолжало заниматься сельским хозяйством и рыбным промыслом.

К началу 1937 г. Севвостлаг включал в себя лагерные пункты: Северного горнопромышленного управления (СГПУ), Южного горнопромышленного управления (ЮГПУ), Управления горнопромышленного строительства (УГПС), Управления дорожного строительства (УДС), Управления автомобильного транспорта (УАТ), Колымского речного управления (КРУ), Приморского управления сельского и промыслового хозяйства во Владивостоке (ПУСиПХ), Колымского управления сельского и промыслового хозяйства (КУСиПХ). При существующем единона­чалии руководителями отдельных лагерных пунктов (ОЛП) в этот период являлись начальники управлений, хотя у каждого из них были заместители по лагерной линии.

На начало 1937 года в лагерях Севвостлага содержалось 48% заключенных, осужденных по бытовым статьям.

После открытия навигации 1937 г. в б. Нагаева было завезено 41 577 заключенных и 1 955 вольнонаемных, а вывезено во Владивосток 18 360 бывших заключенных и 2 391 вольнонаемный.

В связи с усилением репрессий в стране контингент заключенных, завозимых на Колыму, стал изменяться в сторону увеличения «контрреволюционеров» и «бандитствующего элемента». Исходя из ограничений, связанных с содержанием данных категорий заключенных, по инструкциям ГУЛАГа их в подавляющем большинстве отправляли за пределы пограничной зоны для работ на строительстве Колымской трассы, на золотодобывающих приисках и оловодобывающих рудниках.

Увеличение общего количества заключенных Севвостлага помогло и в 1937 г. справиться Дальстрою с выполнением планов по основному производству. В это время в составе горнодобывающих предприятий находились 18 золотодобывающих приисков и 2 первых оловодобывающих рудника («Кинжал» и «Бутугычаг»). И если в 1936 г. на Колыме было добыто немногим более 33 т химически чистого золота, то в 1937 г. – 51,5 т.

С принятием 2 июля 1937 г. решения Политбюро ЦК ВКП(б) «Об антисоветских элемента», в ЦК национальных компартий, крайкомов, обкомов была направлена телеграмма, предписывающая взять на учет всех возвратившихся по истечении срока высылки кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были арестованы и расстреляны в порядке проведения дел через тройки, а остальные, менее активные, но все же враждебные элементы, были бы отправлены в другие районы по указанию НКВД. В связи с этим ЦК ВКП(б) предлагал в 5-дневный срок представить в ЦК состав троек, а также количество подлежащих расстрелу и высылке.

Приказ, известный под № 00447, предписывал осуществить операцию «по репрессированию бывших кулаков, антисоветских элементов и уголовников» в зависимости от региона с 5 по 15 августа 1937 г. и закончить в 4-месячный срок. В Дальневосточном крае, а значит, и в Дальстрое, операция проводилась в числе последних. Все репрессированные делились на две категории: подлежащих немедленному аресту и расстрелу и подлежащих заключению в лагеря и тюрьмы сроком от 8 до 10 лет.

На основании данных о количестве «антисоветских элементов», присланных с мест, всем республикам, краям и областям были даны лимиты по каждой категории. Всего предписывалось арестовать 259 450 чел. и из них 72 950 расстрелять, но эти цифры являлись неокончательными, ибо из ряда регионов страны требуемая НКВД СССР информация до конца не поступила. В то же время, как и предполагалось, для решения судеб арестованных на местах создавались тройки, куда должны были входить нарком или начальник УНКВД, секретарь соответствующей партийной организации и прокурор республики, края или области. 31 июля 1937 г. приказ НКВД СССР был утвержден и стал руководством к действию.

Документы свидетельствуют, что это сразу коснулось Дальстроя. Уже 1 августа в Магадан пришла телеграмма из Москвы с требованием немедленного исполнения приговора отделения Дальневосточного краевого суда по Севвостлагу от 1-18 марта (утвержденного Верховным судом РСФСР) над руководителями так называемого контрреволюционного центра на Колыме, и буквально на следующий день были расстреляны руководители этого «центра» Ю.А. Барановский, И.М. Бесидский, С.О. Болотников, М.Д. Майденберг, С.Я. Кроль... («Дальстрой и Севвостлаг ОГПУ-НКВД СССР в цифрах и документах. Часть 1. 1931-1941 гг.» Стр. 217. И.Д. Бацаев, А.Г. Козлов. Магадан. СВКНИИ. 2002 г.).

Последующие события показывают, что эти немаловажные обстоятельства (в первую очередь, неясность с количеством и выполнением лимита, с составом тройки) и то, что руководство Дальстроя в конце промывочного сезона выступило против увеличения контингента заключенных на Колыму за счет почти одних «троцкистов, контрреволюционеров и рецидивистов», привело к очень быстрой смене этого руководства. Начальнику Дальстроя Эдуарду Берзину был официально предоставлен отпуск. Для его замещения и принятия дел в Магадан 1 декабря 1937 г. прибыл старший майор госбезопасности Карп Александрович Павлов.

После передачи дел Эдуард Берзин 4 декабря 1937 г. выбыл из Магадана во Владивосток, а затем – в Москву. Недалеко от столицы 19 декабря 1937 г. на станции Александров Берзин был арестован. В предъявленном обвинении говорилось, что он «шпион», «враг народа», организатор и руководитель «Колымской антисоветской, шпионской, повстанческо-террористической, вредительской организации».

Через несколько дней после отъезда Берзина с Колымы, в Магадан прибыла специальная «московская» бригада НКВД СССР в составе четырех чекистов: капитана госбезопасности М.П. Кононовича, старшего лейтенанта госбезопасности М.Э. Каценеленбогена (Богена), лейтенантов госбезопасности С.М. Бронштейна и Л.А. Виницкого. Бригада была подчинена начальнику УНКВД по Дальстрою В.И. Сперанскому (члены которой на разных руководящих должностях вошли в состав данного управления), но фактическим ее руководителем являлся начальник Дальстроя К.А. Павлов.

Используя методы фальсификации, провокации, прямого физического воздействия, «московская» бригада стала главным ядром тех, кто сфабриковал дело о «Колымской антисоветской, шпионской, повстанческо-террористической, вредительской организации». Правда, первые аресты по ордерам, подписанным начальником УНКВД В.М. Сперанским, начались чуть раньше прибытия в Магадан чекистов из Москвы – 4-5 декабря 1937 г. Однако после этого аресты стали еще более частыми.

В последующей справке по делу о «Колымской антисоветской, шпионской, повстанческо-террористической, вредительской организации», составленной к началу лета 1938 г., отмечалось, что уже арестованы и осуждены 3 302 заключенных Севвостлага. В их число входило троцкистов и правых 60%, шпионов, террористов, вредителей и других «контрреволюционеров» – 35%, бандитов и воров – 5%. Последующие репрессии увеличили количество арестованных. («Дальстрой и Севвостлаг ОГПУ-НКВД СССР в цифрах и документах. Часть 1. 1931-1941 гг.» Стр. 218. И.Д. Бацаев, А.Г. Козлов. Магадан. СВКНИИ. 2002 г.).

Из более позднего архивного документа, датированного второй половиной 1939 г., явствует, что новое руководство Дальстроя, возглавляемое К.А. Павловым, вновь обратилось в НКВД СССР по вопросу, касающемуся лимита, исходящего из приказа № 00447. Согласно высказанной просьбе, такой лимит был дан Дальстрою – 10 000 чел. подлежали аресту. Во исполнение этого лимита при НКВД была создана новая тройка (К.А. Павлов, В.М. Сперанский, Л.П. Метелев или М П. Кононович), которая занялась рассмотрением дел на арестованных «контрреволюционеров», «заговорщиков» и «саботажников». («Дальстрой и Севвостлаг ОГПУ-НКВД СССР в цифрах и документах. Часть 1. 1931-1941 гг.» Стр. 218. И.Д. Бацаев, А.Г. Козлов. Магадан. СВКНИИ. 2002 г.).

Всего было подготовлено на тройку УНКВД по Дальстрою 10 000 дел, из них рассмотрено более 3 000 по 1-й категории (расстрел) и свыше 4 000 – по 2-й категории (срок до 10 лет). Расстрелы заключенных проходили в Магадане, на так называемой «Серпантинке», недалеко от Хатыннаха, на прииске «Мальдяке» Западного ГПУ. Причем они часто являлись массовыми, устраивались для устрашения прямо на глазах вольнонаемных работников приисков.

Один из них, наиболее известный и документально зафиксированный, в результате которого (по двум актам) расстреляли 159 чел., был проведен на прииске «Мальдяк» 13 августа 1938 г. Тела всех расстрелянных затем были «зарыты в землю в районе 3-й командировки прииска «Мальдяк».

Террор, связанный с выполнением спущенного лимита, продолжался почти до конца 1938 г. Но лимит полностью выполнен не был. Директива СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 15 ноября 1938 г. запретила рассмотрение дел на тройках. Вслед за этим «московскую» бригаду НКВД СССР отозвали в Москву. Последующая проверка, проведенная одним из отделов Севвостлага, выявила, что решения тройки УНКВД по Дальстрою большинству осужденных сообщались только устно, а некоторой части не были сообщены вообще. В связи с этим было установлено, что из более чем 4 000 чел., осужденных ею в 1938 г. по 2-й категории, приговор об увеличении срока был объявлен только 1 925 заключенным. («Дальстрой и Севвостлаг ОГПУ-НКВД СССР в цифрах и документах. Часть 1. 1931-1941 гг.» Стр. 219. И.Д. Бацаев, А.Г. Козлов. Магадан. СВКНИИ. 2002 г.).

Террор по отношению к «контрреволюционерам», «заговорщикам», «саботажникам» и другим «врагам народа» на Колыме осуществлялся наряду с ужесточением всего лагерного режима. Во исполнение приказов К.А. Павлова уже к середине июня 1938 г. продолжительность рабочего дня заключенных была увеличена с 10 до 16 час, а обеденный перерыв сокращен до минимума.

Еще ранее была отменена заработная плата заключенным. Вместо этого 27 декабря 1937 г. было утверждено положение о выплате так называемого премвознаграждения. Теперь оно выплачивалось согласно делению всех работающих на десять производственных разрядов. Наибольшее премиальное вознаграждение начислялось по десятому разряду. Для «сдельщиков з/к» оно составляло 2 руб. 88 коп. в день плюс 75 руб. в месяц, для «повременщиков з/к» – 2 руб. 15 коп. в день плюс 56 руб.

С 1 февраля 1938 г. в Севвостлаге было введено положение о новых нормах лагерного питания и ларькового довольствия. В зависимости от выполнения производственных норм устанавливалось 6 категорий питания заключенным: особая – от 116% и выше, повышенная – от 131 до 160%, улучшенная – от 111 до 130%, производственная – от 100 до 110%, общая – от 75 до 99% и штрафная – до 74%. В перечень продуктов для лагерного питания (для «единого котла») заключенным включались только хлеб, чай и сахар. Остальные продукты должны были входить в завтрак и обед из двух блюд, который предписывалось выдавать в горячем виде.

Утвержденное положение коснулось и колонистов Дальстроя, вопрос о которых был пересмотрен К.А. Павловым. Специально созданная комиссия деколонизировала 288 чел. (в том числе 19 женщин), осужденных «за контр­революционные преступления, бандитизм, вооруженные ограбления», которых тут же водворяли в лагерь, а их семьи высылались на «материк». Ужесточение лагерного режима особенно сказалось на положении «контрреволюционного элемента» Севвостлага, состоявшего из заключенных среднего и пожилого возраста, представителей интеллигенции. Они не могли освоиться в суровых климатических условиях Колымы, не могли справиться с тяжелой физической работой и выполнением установленных производственных норм, что вело к зачислению на штрафной паек, приводивший к истощению организма, росту заболеваемости, инвалидности, смертности.

В «Заключении по эксплуатации золотых россыпей Дальстроя», составленном членами комиссии НКВД СССР, горными инженерами А.П. Бахваловым и Ф.И. Кондратовым, отмечалось, что «резкое снижение производительности труда в 1938 г. в сравнении с 1937 г., наравне с явно неудовлетворительной организацией труда, объясняется резким увеличением состава контрреволюционеров... К последним относятся те 40%, которые выполняют технорму в пределах 5-20%». (ГАМО. Ф. р-23сч, оп. 1, д. 654, л. 50).

В то же время общее количество заключенных, не выполняющих нормы в Севвостлаге, было еще значительно выше. К концу 1938 г. оно составляло более 70%, а по отдельным приискам свыше 90%. Одновременно увеличилось количество умерших. В связи с этим один из современников событий отмечал: «…Распространились болезни, лагерь истощился, люди стали умирать как мухи. Если обратиться к цифрам смертности 1938 года, то получится, что за все годы существования Дальстроя столько людей не умерло. Умирали главным образом от истощения и общего обмораживания. В иные дни ни прииске умирало по 10-15 человек…». (ГАМО. Ф. р-23сч, оп. 1, д. 35, л. 33).

Документы, хранящиеся в Центре хранения современной документации Магаданской области, свидетельствуют, что в 1938 г. умерло 10 251 заключенный Севвостлага. При всем несовершенстве лагерной статистики с этими цифрами можно согласиться.

Численность работающих на основном производстве – золотодобыче, строительстве дорог, лесоповале – сокращалась в виду гибели заключенных. Однако на их место прибывали новые этапы осужденных. Всего в навигацию 1938 г. в б. Нагаева из Владивостока было завезено более 70 тыс. заключенных, а общее их количество в Севвостлаге составило 93 976 чел.

Прибывших заключенных сразу направляли на золотодобывающие прииски и оловодобывающие рудники. Так, в октябре 1938 г. пересыльной зоне в Магадане предоставили 455 автомашин, на которых выехало 10 308 заклю­ченных, а в ноябре - 188 автомашин с 4 271 заключенным.

К.А. Павлов стремился выполнить план золотодобычи в основном за счет привлечения как можно большей мускульной силы. Поэтому только в III квартале 1938 г. на золотодобывающие прииски было направлено на 16 906 чел. больше, чем предусматривалось планом, которые (согласно лагерной документации) выработали (из расчета 90 рабочих смен в квартал на одного человека) 1 521 180 чел./дней…

Дальнейшая реорганизация, проведенная согласно приказам К.А. Павлова от 1 сентября и 1 октября 1938 г., привела к образованию еще двух горнопромышленных управлений Дальстроя, Западного с центром в Сусумане и Юго-Западного с центром в Усть-Утиной. В соответствии с этим были созданы ОЛПы ЗГПУ и Ю-ЗГПУ, а на входящих в их состав приисках и рудниках – подлагпункты и командировки.

В 1939 году в состав Севвостлага входило 8 лагерей: Севлаг, Заплаг, Ю-Злаг, Транслаг, Юглаг, Дорлаг, Стройлаг, Владлаг…

По состоянию на 1 января 1939 г. в розыске на Колыме находилось 607 заключенных. В течение I квартала 1939 г. из Севвостлага бежали 504 чел., во II – 629 чел., в III – 669 чел. За этот же период было задержано: в I квартале 498 заключенных, во II – 769 и в III – 535 заключенных. По состоянию на 10 сентября 1939 г. общее количество незадержанных беглецов из Севвостлага составляло 746 чел…

Конвоирование заключенных, согласно инструкциям ГУЛАГа, являлось одной из нерешенных проблем ВОХРа Севвостлага. К осени 1939 г. военизированная охрана состояла из 7 отдельных дивизионов с числом военизированной охраны в 6087 чел., которые охраняли 147 502 заключенных Севвостлага.

В общей сложности в 1939 году было добыто 66,3 т химически чистого золота и 507,4 т олова…

В сентябре 1939 г. начальник Дальстроя Карп Александрович Павлов серьезно заболел, и в срочном порядке выехал в Москву.

19 ноября 1939 г. в должность начальника Дальстроя вступил комиссар, старший майор госбезопасности 3-го ранга Иван Федорович Никишов. В январе 1940 г. он утвердил новую структуру и штаты Севвостлага…

В преддверии нового горнодобывающего сезона с 1 апреля 1940 г. в Севвостлаге были введены видоизмененные категории питания для заключенных. По-прежнему соизмеряемые с выполнением производственных норм, они теперь делились на особую (для работающих стахановскими методами труда) – от 130% и выше, 1-ю – от 100 до 129%, 2-ю – от 71 до 99%, 3-ю – до 70%. При выработке до 70% норма выдачи хлеба составляла 600 г в день, от 70 до 90% – 800 г, от 100 до 130% – 1200 г, а от 130% и выше – добавлялось еще 200 г хлеба. В дневной паек штрафника включалось 400 г хлеба, 400 г картофеля, 75 г рыбы, 35 г крупы, 5 г муки, 4 г чая.

Для стимулирования труда дальстроевцев СНК СССР Постановлением № 647 от 4 мая 1940 г. разрешил наркомату НКВД учредить знак (значок) «Отличнику-дальстроевцу», что и было исполнено приказом по наркомату № 378 от 23 мая 1940 г. Чуть позднее для заключенных Севвостлага, систематически показывающих образцы высокой производительности труда и дисциплины, разрешили вновь применять такие льготы (чуть ранее отмененные), как сокращение сроков заключения и досрочное освобождение из лагеря.

В связи с этим по ходатайству руководства Дальстроя решением наркома НКВД СССР от 13 августа 1940 г. от дальнейшего отбывания в лагере были досрочно освобождены 72 заключенных, осужденных по различным бытовым статьям УК РСФСР. За активное участие в выполнении плана 1940 г. 25 бывших заключенных, работающих на горнодобывающих предприятиях, награждены значком «Отличнику-дальстроевцу».

1940 г . был действительно успешным в выполнении производственных планов Дальстроя. В этом году горнопромышленные предприятия добыли рекордные за всю историю Колымы количество химически чистого золота - 80 т и увеличили по сравнению с предыдущим годом добычу олова с 507,4 до 1945,7 т.

К концу 1939 г. в Дальстрое работало 163 475 заключенных, а к началу 1941 г. число заключенных возросло до 176 685 чел…

Руководство Дальстроя по-прежнему уделяло минимум внимания вопросам, связанным с общелагерными проблемами строительства жилья, улучшения быта, питания, медицинского обслуживания и т. д., что способ­ствовало не прекращавшемуся увеличению заболеваемости, смертности, групповых побегов. Например, в первой половине января 1941 г. в лагере «Дусканья» Теньлага палатки заключенных находились в антисанитарном состоянии. 85 чел. не работали в основном из-за полного истощения, а 140 сделаны операции после обморожения рук и ног. В силу скудного питания (на складах прииска имелись только овсяная сечка, горбуша и лук) из 14 работающих бригад, план выполняли только 4.

В приказе № 028 от 29.03. 1941 г. И.Ф. Никишов отметил, что в Чай-Урлаге неработающая часть заключенных достигла 18,6% списочного состава. По данным начальника Управления Севлага В.Е. Ващенко, во всех его подразделениях на март 1941 г. было освобождено от работы по болезни 16,5% чел. и умер 361 чел. За апрель – соответственно 10,2% и 100 чел…

В заключение мне хотелось бы вернуться к началу данного материала, в котором шла речь о количестве заключенных, прошедших через лагеря Колымы, а также умерших и расстрелянных. Данные, которыми я мотивирую, на сегодня самые достоверные в отличие от всех приводившихся ранее в различных публикациях. Они получены уже упоминавшимся выше магаданским историком Александром Григорьевичем Козловым, имевшим доступ в магаданские архивы, и работавшим с оригиналами документов в течение 15-20 лет – до самой смерти в мае 2006 года. Так вот, он разыскал в архивах документы, в которых имелись сведения о рейсах проходов, приходивших на Колыму в период с 1931 года до середины 50-х годов, с указанием количества этапируемых заключенных. Суммировав эти сведения, Александр Григорьевич определил, что за четверть века через колымские лагеря прошло около 870 тысяч заключенных. Из этого числа в разные годы умерло от болезней, голода, холода, непосильного труда и т. п. 127 тысяч человек, наконец, официально расстрелянных он насчитал чуть больше 11 тысяч…

Материал подготовил Иван Паникаров,

председатель Ягоднинского общества

«Поиск незаконно репрессированных»

по архивам магаданского историка А.Г. КОЗЛОВА,

а также по книге «Дальстрой и Севвостлаг

ОГПУ-НКВД СССР в цифрах и документах»,

его коллега, сотрудник Северо-Восточного комплексного

научно-исследовательского института И.Д. Бацаев.

посетивший данный сайт пусть будет спокоен и сдержан в оценках прочитанного и увиденного – что было, то было… Мы и сегодня не знаем всего того, что творится втайне от нас и, может быть, спустя годы тоже ужаснемся и вспомним (или наши внуки вспомнят былые дела наши), как неустанно пели многие из нас хвалебные рулады не только «правителям» государства, но и «князькам» на местах, то есть главам администраций всех уровней, руководителям всевозможных заведений и учреждений, лидерам партий и т. д. Нашим детям, а особенно внукам, не понять нас, родившихся в 40-70-х годах, то есть в эпоху «развитого» социализма. У наших потомков сегодня совсем другие материальные, да и моральные, ценности. К сожалению, как не печально, но у большинства из них впереди своя беспросветная, почти рабская жизнь. Жаль, что все мы так ловко одурачены. Кем? Да многими, тоже гордо называющими себя, «россиянами». И виноваты в этой страшной беде целой нации – мы сами. Поэтому-то и нищенствуем, стонем под игом зла, и безрассудно продолжаем верить тем, кто нас обманывает. И будет это продолжаться до тех пор, пока какая-либо другая нация не завоюет нашу страну, а нас сделает безропотными рабами. Это вполне возможно, если… Впрочем, я надеюсь, что такого не случится, поэтому и посвятил себя истории, судьбам человеческим и взаимоотношениям людей, о чем и рассказываю простым языком всем тем, кто творит ДОБРО и ЗЛО…

Статья историка Александра ДУГИНА

Если не по лжи

"Память Колымы" Сайт Ивана Паникарова. Эти страницы посвящены...

И никто другой... Иван Паникаров. Колыма – особый остров ГУЛАГа. Все, что ты, читатель, прочтешь в этой вступительной статье о Колыме - правда. … Нормы продуктов питания для заключенных зависели от стабильности снабжения и, как правило, нарушались лагерной...

Это "Днепровский" рудник - один из сталинских лагерей на Колыме. 11 июля 1929 было принято постановление «Об использовании труда уголовно-заключенных» для осужденных на срок от 3-х лет, это постановление стало отправной точкой для создания исправительно трудовых лагерей по всему Советскому Союзу. Во время поездки в Магадан я побывал в одном из наиболее доступных и хорошо сохранившихся лагере ГУЛАГа "Днепровский" в шести часах езды от Магадана. Очень тежелое место, особенно слушая рассказы о быте заключенных и представляя их работу в условиях непростого климата здесь.

В 1928 году на Колыме нашли богатейшие месторождения золота. К 1931 году власти приняли решение осваивать эти месторождения силами заключенных. Осенью 1931 года, первую группу заключенных, около 200 человек, отправили на Колыму. Наверное неправильным будет считать, что здесь были только политические заключенные, здесь были и осужденные по дргим статьям уголовного кодекса. В этом репортаже я хочу показать фотографии лагеря и дополнить их цитатами из мемуаров бывших заключенных, находившихся здесь.

Название свое «Днепровский» получил по имени ключа - одного из притоков Нереги. Официально «Днепровский» назывался прииском, хотя основной процент его продукции давали рудные участки, где добывали олово. Большая зона лагеря раскинулась у подножия очень высокой сопки.

Из Магадана к Днепровскому 6 часов езды, причем по прекрасной дороге, последние 30-40 км которой выглядят примерно так:

Я впервые ехал на Камазе-вахтовке, остался в абсолютнейшем восторге. Об этой машине будет отдельная статья, у нее даже есть функция подкачки колес прямо из кабины, в общем крутяк.

Впрочем до "Камазов" в начале 20го века сюда добирались примерно вот так:

Рудник и обогатительная фабрика «Днепровский» был подчинен Береговому Лагерю (Берлаг, Особый лагерь № 5, Особлаг № 5, Особлаг Дальстроя) Упр. ИТЛ Дальстроя и ГУЛАГ

Рудник Днепровский был организован летом 1941 г., работал с перерывом до 1955 г и добывал олово. Основной рабочей силой Днепровского являлись заключенные. Осужденные по различным статьям уголовного кодекса РСФСР и других республик Советского Союза.
В числе их находились также незаконно репрессированные по так называемым политическим статьям, которые к настоящему времени реабилитированы или реабилитируются

Все годы деятельности "Днепровского" основными орудиями труда здесь являлись кирка, лопата, лом и тачка. Однако часть наиболее тяжелых производственных процессов была механизирована, в том числе и американским оборудованием фирмы "Дэнвер", поставляемым из США в годы Великой Отечественной войны по ленд лизу. Позднее его демонтировали и вывезли на другие производственные объекты, так что на "Днепровском" это не сохранилось.

" «Студебеккер» въезжает в глубокую и узкую, стиснутую очень крутыми сопками долину. У подножия одной из них мы замечаем старую штольню с надстройками, рельсами и большой насыпью - отвалом. Внизу бульдозер уже начал уродовать землю, переворачивая всю зелень, корни, каменные глыбы и оставляя за собой широкую черную полосу. Вскоре перед нами возникает городок из палаток и нескольких больших деревянных домов, но туда мы не едем, а сворачиваем вправо и поднимаемся к вахте лагеря.
Вахта старенькая, ворота открыты настежь, заграждение из жидкой колючей проволоки на шатких покосившихся обветренных столбах. Только вышка с пулеметом выглядит новой - столбы белые и пахнут хвоей. Мы высаживаемся и без всяких церемоний заходим в лагерь." (П. Демант)

Обратите внимание на сопку - вся ее поверхность исчерчена геологоразведочными бороздами, откуда заключенные катили тачки с породой. Норма - 80 тачек в день. Вверх и вниз. В любую погоду - и жарким летом и в -50 зимой.

Это парогенератор, который использовали для разморозки грунта, ведь тут вечная мерзлота и ниже уровня земли на несколько метров просто так уже копать не получится. Это 30е годы, никакой механизации тогда еще не было, все работы выполнялись вручную.

Все предметы мебели и быта, все изделия из металла производились на месте руками заключенных:

Плотники делали бункер, эстакаду, лотки, а наша бригада устанавливала моторы, механизмы, транспортеры. Всего мы запустили шесть таких промприборов. По мере пуска каждого на нем оставались работать наши слесари - на главном моторе, на насосе. Я был оставлен на последнем приборе мотористом. (В. Пепеляев)

Работали в две смены, по 12 часов без выходных. Обед приносили на работу. Обед - это 0,5 литров супа (воды с черной капустой), 200 граммов каши-овсянки и 300 граммов хлеба. Моя работа - включи барабан, ленту и сиди смотри, чтобы все крутилось да по ленте шла порода, и все. Но, бывает, что-то ломается - может порваться лента, застрять камень в бункере, отказать насос или еще что. Тогда давай, давай! 10 дней днем, десять - ночью. Днем, конечно же, легче. С ночной смены пока дойдешь в зону, пока позавтракаешь, и только уснешь - уже обед, ляжешь - проверка, а тут и ужин, и - на работу. (В. Пепеляев)

Во втором периоде работы лагеря в послевоенное время здесь было электричество:

"Название свое «Днепровский» получил по имени ключа - одного из притоков Нереги. Официально «Днепровский» называется прииском, хотя основной процент его продукции дают рудные участки, где добывают олово. Большая зона лагеря раскинулась у подножия очень высокой сопки. Между немногими старыми бараками стоят длинные зеленые палатки, чуть повыше белеют срубы новых строений. За санчастью несколько зеков в синих спецовках копают внушительные ямы под изолятор. Столовая же разместилась в полусгнившем, ушедшем в землю бараке. Нас поселили во втором бараке, расположенном над другими, недалеко от старой вышки. Я устраиваюсь на сквозных верхних нарах, против окна. За вид отсюда на горы со скалистыми вершинами, зеленую долину и речку с водопадиком пришлось бы втридорога платить где-нибудь в Швейцарии. Но здесь мы получаем это удовольствие бесплатно, так нам, по крайней мере, представляется. Мы еще не ведаем, что, вопреки общепринятому лагерному правилу, вознаграждением за наш труд будут баланда да черпак каши - все заработанное нами отберет управление Береговых лагерей" (П. Демант)

В зоне все бараки старые, чуть-чуть подремонтированы, но уже есть санчасть, БУР. Бригада плотников строит новый большой барак, столовую и новые вышки вокруг зоны. На второй день меня уже вывели на работу. Нас, трех человек, бригадир поставил на шурф. Это яма, над ней ворот как на колодцах. Двое работают на вороте, вытаскивают и разгружают бадью - большое ведро из толстого железа (она весит килограммов 60), третий внизу грузит то, что взорвали. До обеда я работал на вороте, и мы полностью зачистили дно шурфа. Пришли с обеда, а тут уже произвели взрыв - надо опять вытаскивать. Я сам вызвался грузить, сел на бадью и меня ребята потихоньку спустили вниз метров на 6-8. Нагрузил камнями бадью, ребята ее подняли, а мне вдруг стало плохо, голова закружилась, слабость, лопата падает из рук. И я сел в бадью и кое-как крикнул: «Давай!» К счастью, вовремя понял, что отравился газами, оставшимися после взрыва в грунте, под камнями. Отдохнув на чистом колымском воздухе, сказал себе: «Больше не полезу!» Начал думать, как в условиях Крайнего Севера, при резко ограниченном питании и полном отсутствии свободы выжить и остаться человеком? Даже в это самое трудное для меня голодное время (уже прошло больше года постоянного недоедания) я был уверен, что выживу, только надо хорошо изучить обстановку, взвесить свои возможности, продумать действия. Вспомнились слова Конфуция: «У человека есть три пути: размышление, подражание и опыт. Первый - самый благородный, но и трудный. Второй - легкий, а третий - горький».

Мне подражать некому, опыта - нет, значит, надо размышлять, надеясь при этом только на себя. Решил тут же начать искать людей, у которых можно получить умный совет. Вечером встретил молодого японца, знакомого по магаданской пересылке. Он мне сказал, что работает слесарем в бригаде механизаторов (в мехцехе), и что там набирают слесарей - предстоит много работы по постройке промприборов. Обещал поговорить обо мне с бригадиром. (В. Пепеляев)

Ночи здесь почти нет. Солнце только зайдет и через несколько минут уже вылезет почти рядом, а комары и мошка - что-то ужасное. Пока пьешь чай или суп, в миску обязательно залетит несколько штук. Выдали накомарники - это мешки с сеткой спереди, натягиваемые на голову. Но они мало помогают. (В. Пепеляев)

Вы только представьте себе - все эти холмы породы в центре кадра образованы заключенными в процессе работы. Почти все делалось вручную!

Вся сопка напротив конторы была покрыта извлеченной из недр пустой породой. Гору будто вывернули наизнанку, изнутри она была бурой, из острого щебня, отвалы никак не вписывались в окружающую зелень стланика, которая тысячелетиями покрывала склоны и была уничтожена одним махом ради добычи серого, тяжелого металла, без которого не крутится ни одно колесо, - олова. Повсюду на отвалах, возле рельс, протянутых вдоль склона, у компрессорной копошились маленькие фигурки в синих рабочих спецовках с номерами на спине, над правым коленом и на фуражке. Все, кто мог, старались выбраться из холодной штольни, солнце грело сегодня особенно хорошо - было начало июня, самое светлое лето. (П. Демант)

В 50е годы механизация труда уже была на достаточно высоком уровне. Это остатки железной дороги, по которой руда на вагонетках опускалась вниз с сопки. Конструкция называется "Бремсберг":

А эта конструкция - "лифт" для спуска-подъема руды, которая впоследствии выгружалась на самосвалы и отвозилась на перерабатывающие фабрики:

В долине работало восемь промывочных приборов. Смонтировали их быстро, только последний, восьмой, стал действовать лишь перед концом сезона. На вскрытом полигоне бульдозер толкал «пески» в глубокий бункер, оттуда по транспортерной ленте они поднимались к скрубберу - большой железной вращающейся бочке со множеством дыр и толстыми штырями внутри для измельчения поступающей смеси из камней, грязи, воды и металла. Крупные камни вылетали в отвал - нарастающую горку отмытой гальки, а мелкие частицы с потоком воды, которую подавал насос, попадали в длинную наклонную колодку, мощенную колосниками, под которыми лежали полосы сукна. Оловянный камень и песок оседали на сукне, а земля и камушки вылетали сзади из колодки. Потом осевшие шлихи собирали и снова промывали - добыча касситерита происходила по схеме золотодобычи, но, естественно, по количеству олова попадалось несоизмеримо больше. (П. Демант)

Вышки охраны располагались на вершинах сопок. Каково там было персоналу, охранявшему лагерь в пятидесятиградусный мороз и пронизывающий ветер?!

Здесь работали легендарные "Полуторки" (ГАЗ-АА). Ну а это кабина 2-тонной 3-осной машины ГАЗ-ААА.

Пришел март 1953 года. Траурный всесоюзный гудок застал меня на работе. Я вышел из помещения, снял шапку и молился Богу, благодарил за избавление Родины от тирана. Говорят, что кто-то переживал, плакал. У нас такого не было, я не видел. Если до смерти Сталина наказывали тех, у кого оторвался номер, то теперь стало наоборот - у кого не сняты номера, тех не пускали в лагерь с работы.

Начались перемены. Сняли решетки с окон, ночью не стали запирать бараки: ходи по зоне куда хочешь. В столовой хлеб стали давать без нормы, сколько на столах нарезано - столько бери. Там же поставили большую бочку с красной рыбой - кетой, кухня начала выпекать пончики (за деньги), в ларьке появились сливочное масло, сахар.

Пошел слух, что наш лагерь будут консервировать, закрывать. И, действительно, вскоре началось сокращение производства, а потом - по небольшим спискам - этапы. Много наших, и я в том числе, попали в Челбанью. Это совсем близко от большого центра - Сусумана. (В. Пепеляев)

И чтобы представить масштабы все этого - видео Димы